Автор:ки: ДИАна
Категории: Анализ
Про анархизм Ги Дебор говорит в главе IV «Пролетариат как субъект и представление», которое начинается с того, что Маркс перевернул гегелевскую диалектику с ног на голову. Это привело к оформлению научного марксизма, который в своей научности был лучше утопических социалистических школ. Однако марксизм был искажен тем, что революционное сознание могло пойти дальше нынешнего уровня производственных отношений, а поэтому нужно ждать изменения базиса – это породило реформизм. В общем говоря, теоретической недостаточностью марксизма являлось то, что он механически сводит, как по содержанию, так и по форме, пролетарскую революцию к буржуазной, то есть сводит к революционному захвату власти. Это упрощение «привело Марса к отрицанию экономической роли государства в управлении классовым обществом».
«Складывание пролетарского класса как субъекта — это организация революционной борьбы и организация общества в революционный момент; ибо именно в этом и должны осуществляться практические условия сознания, в которых теория практической деятельности подтверждает себя, превращаясь в практическую теорию»
Недостатком всех теорий социализма, включая анархизм, Ги Дебор считает непродуманность вопроса об организации, которое приводит к заимствованиям из буржуазной революции. Анархизм и марксизм содержали в себе «некое авторитарное измерение, из-за которого идея сознательного самоосвобождения класса оказывалась заброшенной». Имелось два аспекта – «власть в революционном обществе и непосредственную организацию движения, причем при переходе от одного вопроса к другому позиции противников взаимооборачивались. Бакунин боролся с иллюзией отмены классов посредством авторитарного использования государственной власти, предвидя восстановление господствующего бюрократического класса и диктатуру наиболее знающих или тех, кого будут считать таковыми».
Маркс же считал «что параллельное вызревание экономических противоречий и демократического образования рабочих должно ограничить роль пролетарского государства лишь этапом легализации новых объективно устанавливающихся общественных отношений»
Маркс «обличал у Бакунина и его сторонников авторитаризм подпольной элиты, которая сознательно ставила себя над Интернационалом и оформила сумасбродный план навязывания обществу безответственной диктатуры «революционеров по преимуществу» или называющих себя таковыми. И действительно, Бакунин вербовал своих сторонников именно для такой перспективы: «Невидимые штурманы посреди народной бури, мы должны руководить ею, но не конкретной видимой властью, а через коллективную диктатуру всех ее союзников. Диктатуру без титулов и знаков отличий, без официальных прав, диктатуру тем более мощную, что она лишена будет внешней видимости власти»
Здесь Ги Дебор не оставляет ссылку откуда это взято, но скорее всего это XI письмо Бакунина к Альберу Ришару от 1 апреля 1870 года (Материалы для Биографии Бакунина Т. III), где эта фраза полностью выглядит так: «Революционеры-политиканы, приверженцы диктатуры, желают после первых побед успокоения страстей, хотят порядка, доверия масс, подчинения созданным на пути революции властям. Таким образом провозглашают новое государство. Мы же, напротив, будем питать, пробуждать, разнуздывать страсти, вызывать анархию к жизни, как незримые кормчие (тут советский перевод не «штурманы», а «кормчие») будем руководить ей в народной буре, руководить не конкретной, видимой властью, но коллективной диктатурой всех союзников. Диктатурой без титулов и знаков отличий, без официальных прав, диктатурой тем более мощной, что она лишена будет внешней видимости власти. Это – единственная диктатура, какую я приемлю. Но для того, чтобы она возымела свое действие, она должна быть налицо. А для сего надобно подготовить ее и организовать наперед, ибо она не возникнет сама собой ни из дискуссий, ни из разногласий и принципиальных споров, ни из народных собраний».
В этом письме Бакунин больше напирал на то, что революционная организация должна быть инициатором изменений, идти вперед и увлекать за собой народ (так появилась теория «парлефетизма», пропаганды действием, теории революционного факта, хоть у Бакунина она положена в конкретные исторические условия и не столь упрощена). Это роль в момент революции, когда нужно действовать здесь и сейчас. У организации есть и другая роль, точнее более универсальный метод – «Такая диктатура отнюдь не противна свободному развитию и самоопределению народа, равно как и организации его снизу вверх, сообразно его собственным порядкам и инстинктам, потому что она исключительно действует на народ только натуральным личным влиянием своих членов, не облеченных ни малейшей властью, разбросанных невидимой сетью во всех областях, уездах и общинах и в согласии друг с другом старающихся, каждый на своем месте, направить стихийно-революционное движение народа к общему наперед сговоренному и твердо определенному плану» (Из письма Бакунина Нечаеву). Ее метод – убеждение, «личное влияние», и этот метод должен применяться наряду с более сложной революционной «пропагандой действием».
Нельзя согласится с тем, что Бакунин составлял «подпольную элиту», которая ставила себя «над Интернационалом» и «оформила сумасбродный план навязывания обществу безответственной диктатуры», просто потому что Бакунин понимал, что революция без организованных революционеров невозможна, как и невозможна революция без народа. Именно в этом ключе Бакунин критиковал итальянского революционера-заговорщика Мадзини, что он предпочитает устраивать заговоры без народа, или ставя себя выше него, чтобы властвовать над ним. Такие заговоры, не имея народной силы, никогда не победят всю систему современного государства, но даже если победят, то цели у него отчетливо антинародные - построить новое государство.
В самом деле бакунинская «подпольная элита» отличалась от народа только тем, что эта элита была более организована и тайна. Мне кажется, это не определяющие характеристики «элиты». Само понятие бакунинской «невидимой коллективной диктатуры» нельзя понимать буквально, просто потому что определяющим признаком диктатуры является диктат, а у Бакунин реализация революционной программы происходит не через насилие над народом, а через его убеждение и подталкивание. Это диктатура только в смысле организованности ее членов, не более того.
Далее, что хотелось бы затронуть, так это то, что, как утверждает Дебор «невидимая коллективная диктатура» является «безответственной диктатурой». Каким образом? Члены бакунинской организации во всю пользовались тактикой «хождения в народ», понимаемой как растворение в нем, слияние революционной организации и народа, то есть жесткого разделения между революционерами и обычными людьми здесь нет, у революционной организации нет монополии на теорию или на действия, организация представляется скорее как советчик. И она ответственна в той же мере, в какой ответственен народ. Понятно, что у марксистов революционеры более ответственны, чем народ, потому что они забирают у народа саму возможность поступать по-своему. Но разве это не преимущество анархизма, что он предоставляет народу самим решать, что делать после революции?
Далее Ги Дебор пишет:
«Так противопоставляли себя друг другу две идеологии рабочей революции, каждая из которых частично содержала справедливую критику, но, утрачивая единство исторического мышления, возводила себя на пьедестал идеологического авторитета. Мощные организации, такие, как немецкая социал-демократии и Иберийская федерация анархистов, верно служили той или иной из этих идеологий, но повсюду результат был весьма отличен от ожидаемого».
Ги Дебор полагает, что испанские анархисты, ведомые идеей «коллективной диктатуры» и благодаря ней проиграли революцию:
«Его (анархизма) признанные вожди стали министрами и заложниками буржуазного государства, которое уничтожило революцию ради того, чтобы проиграть гражданскую войну».
Здесь Дебор оказывается достаточно далек от реальной истории, и не только потому что про “коллективную диктатуру” все забыли, а переоткроют ее только ко второй половине XX века, как писал Полонский, потому что Бакунин хороший конспиратор и мог скрыть обстоятельства не только от современников, но и от потомков.
Что вообще представляло из себя профсоюзное движение анархо-синдикалистов НКТ? Анархо-синдикализм вообще отрицал необходимость в свои недрах иметь каких-то анархистов-революционеров с собственной организацией, а отсюда вытекало, что профсоюз делится на верхи (профбюрократов) и низы (рядовые работники). В какой-то момент анархо-синдикалисты заметили, что НКТ бюрократизируется, и создали ФАИ, чуть более идеологическую организацию. НКТ и ФАИ теперь, если добирались до власти, делили ее между собой, хоть до ФАИ власть доходила в меньших количествах. По Бакунину не нужно брать на себя никаких высших должностей, ибо это деформирует сознание и разделяет народ, и это мы можем увидеть на опыте испанских анархо-революций, когда верхи профсоюза пытались успокоить революционное сознание низов под предлогом антифашистского единства, (то есть утверждения того, что только государственная власть может победить фашизм). Революцию совершили низы профсоюза, - настоящие анархисты, они же приступили к построению либертарного коммунизма. Крайне сомнительно утверждать, что ФАИ могла соответствовать или следовала «коллективной диктатуре» Бакунина ввиду этого же стремления занять высшие должности, сделать свою неофициальную диктатуру официальной вопреки Бакунину.
«Общество спектакля» в целом достаточно «анархо-левая» книга, но она несет в себе достаточно марксистских мифов о реальном анархизме.